На строительство нового саркофага для Чернобыльской АЭС ушло два десятилетия. Он больше стадиона Уэмбли и выше статуи Свободы, выше Троицкой башни Кремля и почти такой же высокий, как пирамида Хеопса. Ему надлежит запечатать место катастрофы на 100 лет. Недавно поглазеть на стометровый высотой саркофаг (если можно так выразиться) стянулись многие мировые лидеры. Далее рассказ очевидца — корреспондента BBC Кристиана Бориса.
Гостеприимную палатку возвели сразу за воротами Чернобыльской АЭС возле Припяти на Украине. В палатке много окон, чтобы каждый мог видеть все своими глазами. Все гости здесь наблюдают заключительный этап 30-летней работы по очистке с тех самых пор, когда в 1986 году взорвался один из реакторов станции. Чернобыльская катастрофа до сих пор лежит темным пятном на ядерной энергетике. И другие серьезные происшествия, такие как авария на Фукусиме в Японии в 2012 году — единственный другой инцидент, набравший максимум из семи баллов по Международной шкале ядерных событий — только усугубляют событие в Чернобыле.
Также эта авария запустила цепочку реакций и мер по обеспечению ядерной безопасности во всем мире. Все это место нужно заключить в огромную структуру, саркофаг, который герметизует и запечатает некоторые из наиболее опасных отходов в мире хотя бы на 100 лет.
Более двадцати лет потребовалось на то, чтобы завершить процесс. Одним из почетных гостей стал Винс Новак, директор по ядерной безопасности Европейского банка реконструкции и развития. Новаку было 30 лет, когда все это произошло. Теперь ему больше 60-ти, и он приехал понаблюдать за тем, как работа всей его жизни буквально занимает свое место.
Гигантская структура весом в 35 000 тонн рядом с нами провела последние несколько дней в череде последних приготовлений. Саркофаг — Новый безопасный конфайнмент, или Укрытие-2, — довольно высокий. Но он больше похож на огромный металлический сарай или ангар.
И его вид указывает на его историческое значение. НБК — не только крупнейший из объектов, которые люди когда-либо передвигали, это также символ того, что мы можем сделать, когда ставки очень высоки. Хочется надеяться, что этот саркофаг подведет черту под этой катастрофической главой в истории ядерной энергетики. Но когда впервые в 90-е годы выдвинули идею создать эту гигантскую постройку на безлюдной земле Чернобыльской АЭС — где уровень радиации по-прежнему опасно высок — люди сочли ее сумасшедшей.
Но это далеко не самое странное предложение, которое доводилось слышать Новаку. За годы работы над проектом он получил тысячи надуманных воззваний. «Самое безумное предложение, которое я слышал, на самом деле поступило мне пару дней назад. Российский ученый написал нам по электронной почте и предположил, что знает, как можно было бы восстановить станцию».
Этому не бывать. 26 апреля 1986 года четвертый реактор на Чернобыльской атомной электростанции взорвался во время рутинных испытаний. Пожар бушевал девять дней. Защитная оболочка из бетона и стали разрушилась, и перегретое топливо расплавило полы и ушло в основание. Горящий реактор выбросил радиоактивные изотопы в атмосферу. Радиоактивные осадки прошли через всю Европу аж до Скандинавии — но больше всех пострадали, конечно, Украина, Беларусь и Россия.
Вскоре после аварии в Чернобыль отправился Ханс Бликс. Позже Бликс станет более известным как исполняющий обязанности председателя комиссии Организации Объединенных Наций, ответственной за разоружение Ирака с его оружием массового уничтожения в войне 2003 года. Но в то время он был главным директором Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), базирующегося в Вене, Австрия. Он был одним из первых высокопоставленных лиц не из Советского Союза, которое получило возможность увидеть Чернобыль после катастрофы.
«Тогда я и представить не мог такой структуры», рассказал мне Бликс, когда мы стояли возле саркофага. «Я летал над этим местом на вертолете и только и мог думать: какая ужасная трагедия. На месте горящего графита поднимался черный дым, и я пытался сообразить, что делать нам в МАГАТЭ».
Многие политики не поверили официальным сообщениям советского правительства, которое хотело защитить репутацию своей ядерной энергетической программы. Бликс знал, что его организация должна была стать основным источником объективной информации. Когда он вышел на сцену в Москве, чтобы сообщить миру о масштабах катастрофы, его команда начала собирать технических экспертов, которые могли бы понять, что делать дальше.
Гости наслаждаются виртуальной реальностью
В то же время Советский Союз посылал десятки людей — по большей части плохо оснащенных и плохо обученных — проводить экстренную зачистку. Первой команде было поручено взять пожар на АЭС под контроль. На это ушло девять дней, и по крайней мере 28 человек, как известно, погибли в результате облучения за это время.
Эти мужчины и женщины стали известны по всему Советскому Союзу как ликвидаторы. В прошлом году мне удалось провести два дня с группой ликвидаторов, которые прибыли в Чернобыль, чтобы отметить 30-летие своего пребывания здесь.
Они служили пожарными в Ивано-Франковске — в 600 километрах от Чернобыля — когда произошла авария и получили уведомления с вызовом на место аварии. Тогда никто из них не имел малейшего представления, что происходит на самом деле. Группа, с которой я общался, говорит, что работала над деактивацией третьего и четвертого реакторов. Затем они помогали построить структуру, которая хранила радиацию до сих пор.
Ушло 206 кошмарных дней, чтобы построить первый саркофаг, 400 000 кубометров бетона и 7300 тонн металлического каркаса. «Мы работали в три смены, но только по пять-семь минут, из-за опасности, которая тогда была», говорит лидер группы Ярослав Мельник. «По окончании мы выбрасывали одежду в мусор».
В общей сложности около миллиона мужчин и женщин со всех концов Советского Союза участвовали в процессе первоначальной очистки и сдерживания. Вертолеты летали над реактором, сбрасывая песок, свинец и другие вещества для тушения пожара и предотвращения утечек радиации. Шахтеры рыли землю под активной зоной реактора, чтобы под него можно было закачать жидкий азот и охладить ядерное топливо.
Другие убирали загрязняющие вещества и эвакуировали гражданское населения. Тысячи ликвидаторов умерли во время этой работы. И еще больше страдали от ужасных долгосрочных болезней от острого радиационного воздействия.
Несмотря на героические усилия ликвидаторов, первый саркофаг никогда не задумывался как долгосрочное решение. Но пока в 1991 году не распался Советский Союз, истинное положение дел оставалось неясным. В том хаосе МАГАТЭ быстро осуществило проект по изучению всех подробностей советских реакторов.
Он и стал технической основой, на которой весь остальной мир начал решать эту проблему. Через несколько месяцев после того, как советский флаг опустился над Кремлем в последний раз, Украина запустила международный конкурс идей о том, как сделать Чернобыль безопасным снова.
Победа досталась французскому консорциуму с его планом «Решение», который включал помещение всего построенного советскими силами саркофага с поврежденным реактором внутри в совершенно новую структуру. Но контрольный перечень для этого задания был поразительно сложным.
И он и должен был быть сложным. Саркофаг должен был простоять по меньшей мере 100 лет. И его надлежало строить недалеко от высокорадиоактивного места без риска для рабочих, а после передвинуть на окончательное местоположение, дальше чем когда-либо вообще двигали нечто такое огромное.
Через десять лет после катастрофы процесс, наконец, пошел. В июле 1997 года лидеры G7 встретились в Денвере и договорились вложить 300 миллионов долларов в проект. Несколько месяцев спустя американский вице-президент Альберт Гор, президент Украины Леонид Кучма и президент Европейского банка реконструкции и развития встретились в Нью-Йорке для официальной передачи денег. «Эта встреча положила начало родословной всего этого мероприятия», говорит Новак.
Первым делом проекта должно было стать укрепление существующего саркофага, чтобы он не разрушился раньше времени. Все десять лет после катастрофы, единственным, что помешало дальнейшему разрушению реактора, была эта бетонная структура, спешно возведенная в ужасных условиях в течение нескольких месяцев после аварии. Уровень радиации внутри, по оценкам, может достигать 10 000 рентген в час, в 20 раз больше смертельной дозы. Структура была в плохом состоянии, но простыми ремонтными работами ее было не залатать.
«Все предложения должны были учитывать радиоактивное загрязнение, говорит Новак». Защита рабочих была главным приоритетом. Последнее, чего кому-то хотелось, это загубить еще больше людей.
Число мнений еще больше усложняло процесс. «Сотни людей принимали решения, включая инженеров, регуляторов и политиков», говорит он. «Некоторые из них имели собственные идеи, некоторые руководствовались планами других».
Однако Новак говорит, что пессимизма в нем никогда не было. И все благодаря, отчасти, специальной команде из 12 ядерных экспертов со всего мира под руководством Карло Манчини из Италии. Члены этой группы не подчинялись конкретному правительству или организации и после одобрения международных представителей, их решения нельзя было отменить ни по каким причинам.
Тем не менее потребовалось еще 10 лет, чтобы подготовить место под новую структуру. «Мы думали, что должны любыми средствами избежать коллапса, поскольку коллапс мог создать чрезвычайно сложную, если вообще возможную, среду для работы», говорит Манчини.
Насколько все плохо, они поняли, только когда начали работать в 1999 году. Всю структуру строили при помощи вертолетов, куски сбрасывались один на другой и не скреплялись между собой.
«Они просто там лежали, и очень быстро стало ясно, что либо движутся стены, либо вся эта конструкция. Еще дюйм — и вся конструкция могла осыпаться, как шалаш. Можно было разрушить все строение целиком».
Новак припоминает, насколько сложный это был для всех участвующих этап. И Европейский банк реконструкции и развития, и руководители проекта чувствовали, что условия для работы были совершенно неадекватными. Но риск ничегонеделания был еще выше. И они приняли решение вмешаться и, возможно, воспрепятствовать очередной катастрофе в Чернобыле.
Тем временем продолжалась работа над новым саркофагом. Французский консорциум Novarka получил задание на строительство, а в 2004 году правительство Украины одобрило дизайн. Чтобы свести к минимуму воздействие радиации на рабочих, Novarka решил возвести большую структуру в 300 метрах от места аварии и затем переместить ее в нужное место, как только она будет готова.
Сегменты саркофага были фактически построены и предварительно собраны в Италии. Их нужно было отправить по морю в Украину, а затем на грузовиках доставить в Чернобыль. Потребовалось 18 кораблей и 2500 грузовиков, чтобы завершить этот монументальный переезд. Основная рама выстроилась на месте в конце 2014 года. К тому моменту прошло уже 28 лет с момента Чернобыльской катастрофы. Украина уже прошла через две революции и стояла на пороге полномасштабной войны.
За следующие два года была собрана внутренняя часть саркофага, включая продвинутую систему вентиляции и дистанционно управляемые роботизированные краны, которые будут ликвидировать существующую и построенную советскими силами структуру и реактор после запечатывания.
29 ноября 2016 года гигантский ангар переехал на последнее место, в котором он проведет 100 лет. Прошло 30 лет и семь месяцев с тех пор, как прогремел тот самый взрыв.
В проекте участвовало более 10 000 человек. Манчини говорит, что очень доволен результатом. И гордится своим участием. Как раз подошла к концу его профессиональная карьера, и это — вишенка на торте. Многие из тех, кто оказался в этой палатке для гостей, разделяют чувства Манчини. Для Новака строительство этой гробницы было сродни строительству нового чуда света.
По материалам hi-news
